Михаил Калгин – романтик и перфекционист

В тот день они поехали в Малиновку. Миша за день сильно устал, мотаясь с отцом-лесничим, но терпел, ожидая в награду драгоценную находку – грибы. Заморосил мелкий дождь, и тут на обочине дороги Калгины увидели два белых – да таких огромных, что каждый с 20-сантиметровой ножкой еле поместился в свое ведро. Может, это пятилетнему малышу боровики показались сказочно гигантскими? Но в памяти остались не столько высунувшиеся из ведра коричневые шляпы, сколько реакция папы: ему, исходившему ногами сотни километров лесных троп в Лосином, впервые досталась такая добыча.

Сегодня Михаил Викторович грибы не ест: видать, в детстве перенасытился ими. А вот к технике его любовь не только сохранилась, но и окрепла. В давние времена лесничества держали лошадей, потом гужевой транспорт сменили мотоциклы «ИЖ», «Урал» с колясками, которые были незаменимыми помощниками на пожарах, охране и посадке леса, сенокосе: у лесничего дел зимой и летом было невпроворот. Каждый божий день – в разъездах да бегах.

Михаил души не чаял в отцовском трехколесном авто с седлом. Даже мама Мария Александровна, мастер леса в том же Лосиновском лесничестве, не противилась поездкам сына в трясущейся по бездорожью коляске, поскольку тот каждый раз обещал: буду вести себя хорошо, только разрешите. Спустя годы глава семейства, дабы выбить из двенадцатилетнего наследника непонятную страсть, за баснословные тогда 500 рублей купил подержанный «Минск», вернее, груду металлолома, которую надо было разобрать, а потом превратить в машину. Да, все подростки из деталей Lego собирают чудесные самолеты и корабли, классные автомобили и те же мотоциклы. Тут история с раритетом была круче, и младший Калгин с ней справился: хватило знаний механики, самолюбия, скрупулезности и усидчивости, то, что позже сформирует в нем перфекционизм: что было изобретено и когда-то работало – должно работать, идеал должен быть достигнут.

В итоге отец отступился, а Михаил с ровесниками-наездниками на возрожденном мотоцикле потихоньку стал кататься за безлюдной околицей поселка. Потом в коллекции Михаила Калгина появятся два «Восхода», «ИЖ Планета», «Иж Юпитер», «Тула» и объект детского наивного вожделения – «Урал». Все они пройдут через его умелые руки, прежде чем стать мобильным транспортным средством, пригодным для поездок, например, на рыбалку или за грибами. Логическим продолжением мечты стала японская «Honda», звук мотора которой просто завораживает слух.

И сегодня у 34-летнего Михаила Викторовича есть мотоцикл. И это… очередной «Урал» с коляской, кстати, его ровесник.

Тогда почему он выбрал лес, а не автомобили? Оказавшись на развилке дорог, Михаил Калгин все прокручивал слова отца:

– Лес нужен человеку, он будет всегда расти – на месте рубки пожаров, потому что он сильный. Но только специалист поможет сделать его красивым и качественным. Лесовод без хлеба не останется!

В восьмидесятые годы лесничие еще были уважаемыми людьми, поскольку должность считалась большой. Миша обижался, когда Виктора Николаевича называли по незнанию лесником: лесник – разнорабочий, выполняющий операции по выданной разнарядке: обход, разметка границ лесосек, копка и выкопка. А лесничий – инженер с высшим образованием, все знающий о лесе, его флоре и фауне, о специфике всех работ, понимающий, как они должны выглядеть на бумаге и местности.

Итак, по окончании школы №21 Михаил поступил в Уральский лесотехнический университет на факультет «Лесное хозяйство», который окончил с отличием, защитив дипломную работу на тему «Влияние осушения болот на рост лиственницы в УУОЛ». Отец ни разу не позвонил в вуз, хотя в свое время учился вместе с будущей знаменитостью – ученым, ключевой фигурой в науке о лесе, профессором УГЛТУ Сергеем Вениаминовичем Залесовым.

Кстати, Калгин-младший вспоминает его лекции и научные труды тепло, добавляя:

– Лес любит стук топора, – так говорили наши преподаватели. Это значит, невозможно вырастить производительный древостой, не заходя в зеленую зону с какими-то работами – рубками осветления, прочистками и прореживанием и проходными рубками. Нам давали знания о лесе, его охране и защите, о том, как правильно вырастить дерево, чтобы было меньше пороков, тогда оно за период своей жизни получит максимальную производительность. Увы, сейчас в лесоводе больше юриста, нежели специалиста лесного хозяйства. Много бумаг, отчетности, ощущение, что променяли людей на бумаги.

Второго июля 2010-го Михаил Калгин переступил порог Берёзовского лесничества. Приняли безо всякого отцовского блата. Тогдашний директор Василий Подергин предложил должность мастера леса – самую маленькую и с самым скромным окладом, но со скорым повышением. Обещанного три года ждут, оказалось, иногда и дольше... Молодому специалисту поручили вести земельные дела. Состояние их выглядело печально, поскольку выполняли здесь работы, как в каменном веке, во многом вручную, хотя компьютеры в кабинетах стояли. Просто никто не хотел обучаться и разбираться. Калгин стал первопроходцем.

– Может показаться, земельные дела – скучная тема, в действительности, это настоящее творчество, – считает Михаил. – Повезло, что летом после четвертого курса оказался у Ярослава Ильича Москвина, фирма которого занималась проектной документацией лесных участков. Там и постигал азы. На пятом курсе я благодаря этой практике чувствовал себя увереннее и опытнее других студентов. Земельное дело – наисложнейший передел деятельности. Сегодня даже не каждое лесничество выполняет комплекс работ по формированию лесного (земельного) участка для последующего его использования: предоставления в безвозмездную, срочную, бессрочную аренду, оформления актов натурного технического обследования. Это визуализация натуры на бумаге, требующая уточнения всех характеристик, работа с геоинформационными системами – компьютерными технологиями, которые нужны для создания и подготовки лесных тематических карт и оценки фактически существующего объекта. Для такой ответственной, значимой, важной работы нужны специальные знания.

В 2014-м, оставаясь мастером леса, Калгин решил подняться на следующую ступень карьерной лестницы. Выиграв по конкурсу вакансию в департаменте лесного хозяйства области, стал госслужащим, курирующим лесоустройство. Трудовой день здесь длился зачастую по 19 часов, и командировки не были редкостью: лесоустройство давно не проходило, ситуация была запущенной. Михаилу Викторовичу хватило девяти месяцев, чтобы понять: теперь он еще дальше отошел от леса. Получив в департаменте юридическую закалку, привычку в каждом вопросе дойти до самой сути, вернулся в Берёзовское лесничество уже главным специалистом по земельным делам. Никто этому назначению в коллективе не удивился: Калгин доказал за четыре года, что он перспективный специалист и перфекционист, который знает от и до вопросы при работе с очередным лесным участком, изучает каждый его метр, поворот и точку. Вплоть до того, что пересчитывает на этой территории все деревья. Да-да, в бору сосны и ели не сосчитать, а на отдельном участке – можно.

Тут разговор ассоциативно заходит о таксации леса. Это отрасль лесохозяйственных знаний, занимающаяся способами определения объема срубленных и растущих деревьев, запаса насаждений и их прироста. В РФ таксацию проводят при лесоустройстве, отводе лесосек в рубку, инвентаризации леса. Есть четыре основных способа таксации: глазомерный, глазомерно-измерительный, дешифровочный и актуализации. Первый заключается в определении показателей лесов визуально. Второй – самый точный: сочетает дешифрование аэрофотоснимков, наземную глазомерную таксацию и выборочную измерительную. Дешифровочный способ основан на аналитико-измерительном «раскодировании» характеристик насаждений по их изображению на снимках аэрофото и космических. При актуализации используют материалы предыдущего лесоустройства, вносят изменения, отражающие естественный рост насаждений или произошедшие в результате хозяйственной деятельности, а также стихийных факторов. Назовем его кабинетным способом: тут нужны только цифры, формулы и наличие логики.

Если говорить о лесоустройстве, то, напомним, оно должно проходить раз в десять лет, но последнее состоялось аж в 2000-м, в течение последующих 22 лет денег на глубокую инвентаризацию и составление «планов на завтра», увы, не находилось.

– Я помню, как тогда, в 2000 году, отец ездил с таксаторами по территории лесничества. А я подвизался с ними на ревизию, – вспоминает Михаил. – Сейчас жду с нетерпением, когда пройдет очередное лесоустройство. Оно должно стать правдивым. Готов пройти с таксаторами пешком не один десяток километров.

Михаил Калгин с мая 2016 года – заместитель директора Берёзовского лесничества. По-прежнему занимается земельной тематикой. Но не только: кадры, мероприятия, акции, пожары и рейды в лесу в предновогодние дни, даже отдых коллектива – на его плечах. Заместитель всегда должен быть на месте, на связи онлайн и офлайн. В случае неудач заместитель, конечно, будет крайним. Времени катастрофически не хватает, зато научился его больше ценить. Его старания отмечены благодарственными письмами и почетными грамотами министерства природных ресурсов РФ и департамента лесного хозяйства по УрФО.

Проблемы текущие и стратегические в работе Калгина тесно переплетаются. Возьмем кадровую проблему. В коллективе Берёзовского лесничества есть 22-летний специалист, но большинству сотрудников – от 30 до 60 лет. Стажисты – гордость и ценность учреждения, но кто их завтра заменит? Редко кто из ветеранов тянет лямку после выхода на пенсию: это миф, что связанный с природой человек закаленный и абсолютно здоровый. На самом деле лесные люди быстро изнашиваются от хронических болячек, полученных промозглой осенью или студеной зимой.

Зарплаты в отрасли опять же – мизерные, на них согласны только фанаты леса. Материальная недооцененность труда усугубляется недопонимаем и обширностью функционала.

– Все наши столы завалены бумагами, постоянно надо отвечать на запросы и вопросы, писать отчеты и доклады, ходить на заседания суда, – делится Михаил Викторович. – Я учился на специалиста леса, а чувствую себя универсальным и одновременно бесполезным швейцарским ножом.