Эвакогоспиталь 3742

Эвакогоспиталь 3742 разместился летом 1941 года в школе №1. Первый приказ по учреждению датирован 1 августа 1941 года: в нескольких строчках сказано, что к обязанностям начальника госпиталя приступает врач третьего ранга Виктор Александрович Попов. Правда, 11 ноября его заменит врач второго ранга Р.И.Резник, а Попов будет переведен заведующим рентгенкабинетом. Второй приказ «назначал» комиссаром старшего политрука Филиппа Николаевича Радостева. Помощником начальника госпиталя стал Григорий Кириллович Воробьев. А еще в штат входили пропагандист, начальник клуба, инструктор физкультуры, кочегар. Работыхватало всем, но самую тяжелую ношу, конечно, приняли на себя доктора, палатные и операционные сестры, санитары и санитарки – из числа не только военнообязанных, но и вольнонаемных. Неспроста академик, генерал-полковник медицинской службы Федор Комаров напишет после Победы: «Война была выиграна в значительной степени солдатами и офицерами, возвращенными в строй медицинской службой”.

Среди вольнонаемных были в основном березовчане. Десятки фамилий своих земляков, чья судьба связана с эвакогоспиталей, собрала педагог Любовь Рязанова, когда восстанавливала биографию своей мамы Лидии Колобовой, прошедшей с госпиталем долгий путь с августа 41-го по октябрь 45-го – от Берёзовского до дальневосточного Ворошилова. В ее распоряженииоказались документы из центрального архива минобороныв Подольске, рассказывающие о каждодневной жизни специализированного учреждения: сколько выдано крупы, мяса, масла, чая, брусники, манной крупы, сколько в наличии ведер, сахарниц, мисок, графинов и бачков.ГорФО передало уже в августе рубашки, кальсоны, медицинские халаты, поварские фартуки. Немало имущество получили от горздрава, школы ФЗО, «Леспромторга». «Берёзовзолото» отдал дубовые стулья, чернильниц, графины и… портреты вождей.

Сохранились листки с распорядком буден. В часы, установленные для подъема, принятия пищи, отдыха и отбоя, подавались звонки – в 7:30, 9, 14, 15, 19:30 и 23 часа. А посещение больных разрешалось только в выходные дни и «дни революционных праздников».

Самые ценные рассказ о войне – это личные воспоминания ее участников, где есть зримые детали и искренние переживания. По этим биографиям можно писать историю самой Великой Отечественной. Сегодня мы публикуем материал Любови Георгиевны, он посвящен всем, кто работал в эвакогоспитале 3742, спасая жизни бойцов, раненных на передовой.

Вторую дочурку, появившуюся на свет в 1918 году, жители Пышминского завода Иван Федорович Черных и его супруга Надежда Григорьевна нарекли Лидией. Потом в семье появился сын Коленька. Время было не просто голодное – мятежное: сегодня у власти красные, завтра – белые. Выживали с трудом: отец работал охранником, мать занималась домом и детьми. Однажды хозяйка ушла поменять кое-что из оставшихся вещей на хлеб, но не вернулась. Остался Иван один с тремя малышами на руках. Трехмесячный Николай через неделю после гибели мамы умер…

Кормились с огорода, помогали соседи и родственники, с наследниками которых нянчились сестры Зина и Лида. С одеждой было еще хуже: носили обноски с чужого плеча. Зимой и вовсе сидели на печи, на улицу не выходили: не в чем. Женского тепла и заботы не хватало, но Иван твердо решил, что не женится, пока дочерей не выдаст замуж.

В школу пошли в платьях с заплатами «на все пузо». Зина лихо стучала костяшками счет, младшая мало-мальски освоила грамоту. Время шло, Зинаида в 1939-м вышла замуж и перебралась к супругу в Шиловку, устроилась скотницей. Лида осталась с отцом. «Летом с утра в лес по ягоды, наберешь бидончик и бежишь в Свердловск, а это километров 15 туда, столько же обратно, продашь землянику-чернику, все какая- то копеечка. Молодая была, не уставала: вечером надо было управиться в огороде, по дому, нехитрую еду приготовить, постирать, прибрать, починить».

Рабочий день длился у санитарок 13 с половиной часов плюс ночные дежурства, ведь эшелоны приходили круглосуточно. Когда раненых много, приходится и белье стирать. А по вторникам и четвергам – пожалуйте на политзанятия с 20 до 22часов, в среду в 18 до 20 часов – на военное дело: хоть ты и санитарка, а должна знать устав, противогаз, винтовку, в понедельник и пятницучас утром и два часа вечером – техучебы. Но Лидия Колобова не жаловалась: только работа и спасала от черных мыслей – писем от мужа все не было.

Прошло два года.Фронт медленно, с тяжелыми боями катился на запад, и вот в сентябре 43-го пришел приказ о передислокации эвакогоспиталя в действующую армию, на III Белорусский фронт.

Дорога неблизкая. В тупике стоит товарный поезд, его вагоны надо подготовить и переоборудовать для приема раненых и персонала госпиталя. Принялись набивать сеном мешки под матрасы, готовить белье, санитарные принадлежности. Поехали из Берёзовского не все: у кого-то здесь были дети, у кого-то – престарелые родители.

Калуга, Москва, Дорогобуж, Ярцево, Ольховое, Смоленск, Вильно, Лиду, Лениксберг, Хайльсберг. Разрушенные города, развалины зданий, сожженные села, в которых уцелели одна-две хатки, остовы печных труб, виселицы, изрытая снарядами земля, нашпигованная осколками, и окопы, окопы, окопы. В них мертвые. Их много. Местные жители, исхудавшие, черные, как тени, появлялись как будто из-под земли и тянулись к живым, помогая ухаживать за ранеными – стирали одежду, грели воду, кормили солдат. Словом, былиготовы выполнить любую работу санитарок.

В Смоленской области стояли семь месяцев, здесь под госпиталь выделили полуразрушенную школу в деревне Ольховое. Здание немного подремонтировали и оборудовали там операционную и перевязочные кабинеты, а бойцов разместили неподалеку в… бывшем свинарнике. Вычистили его, выскоблили, на пол уложили сено, траву, солому, чтобы помягче было, сверху расстелили простыни, а на них поместили раненых. В одной из землянок мыли солдат, грея воду в бочках, поставленных на камни. Под ними и разводили костер. Бойцов привозили «летучки»: бои шли поблизости, слышны вой и грохот снарядов. Спасенные – кто стонет, кто в бреду и все рвется в атаку. Некоторые так окровавлены, что не знаешь, как к ним подступиться.

Первого апреля 1945 года эвакогоспиталь принял первую партию пленных немцев. В приказе по госпиталю сказано: «зачислить на котловое довольствие военнопленных в количестве 1581 человека». Через госпиталь пройдут несколько тысяч вчерашних противников. Еще вчера сердце кричало: сколько наших женщин никогда больше не обнимут мужей, сколько детей никогда не увидят своих отцов, сколько матерей не дождется сынов. А сегодня надо спасать жизни врагов. Потому что они тоже люди. Потому что им тоже нужна помощь. И потому что таков приказ.

День Победы праздновали всем госпиталем на площади Хайльсберга, что в Восточной Пруссии. Счастью не было предела: война закончилась, скоро домой! Но в июле1945 года эвакогоспиталь снова передислоцируется: теперь на I Дальневосточный фронт, в город Ворошилов (ныне Уссурийск). Полтора месяца пути, а прибыли на место в день капитуляции Японии, потому госпиталь даже не развернули. Началось расформирование: материальную часть передали в ближайшие войсковые части, медицинские документы – в мед архив Ленинграда, военные документы – ЦАМО Подольска, личный состав отправился в войсковые части по месту приписки, вольнонаемные – домой.

Последний приказ по эвакогоспиталю 3742 под номером № 289 датирован 20 октября.«…П. 4 Весь личный состав исключить с довольствия, с завтрака 21/Х-1945 г. Нач. э/г З. Ярославцева».

Еще месяц пришлось Лидии слушать перестук колес. Но вот и Берёзовский. Он изменился, на улицах много инвалидов. Отца нет: умер в конце апреля 1944 года от дистрофии. Почему, ведь он трудился, у него была рабочая карточка? «Всё для фронта, всё для Победы»: хлеб-паек – на сухари, сухари – на фронт, зарплата – на военный заем. Так жил тыл: себе крохи, а больше ничего и нет. Сестра похоронила отца за стакан муки…

От мужа писем так и не было. Свекровь ничего не говорит, в душе к ней невестка не лезла – той тоже приходится несладко: на руках двое ребятишек старшего сына, увезенного с женой на черном воронке еще до войны. Лида осталась в одиночестве. Что она умеет, эта двадцатисемилетняя женщина? Только помогать тем, кто не может обходиться без ее добрых рук. Эти мысли и привели ее в детскую инфекционную больницу на улице Пролетарской. Нянечка Колобова теперь помогала спасать маленьких людей от скарлатины, дифтерии, тифа, желтухи, кори. Много было новорожденных, их нужно было покормить, помыть, переодеть, успокоить, уложить спать. День – выходной, ночь – выходной. Так и промчались почти 40 лет у детских больничных кроваток.

7 января 1958 года пришел ответ на запрос: «В феврале 1942 года мать разыскиваемого получила извещение о том, что сын Колобов Николай Иванович убит и похоронен в Калининской области на окраине г. Калинин. Извещение утеряно, кто разыскивает – Колобова Лидия Ивановна – жена». Только тогда окончательно закрылась военная страничка маминой биографии. В 1985 году ей был вручен орден Отечественной войны II степени.

23 марта 2018 года маме исполнилось бы 100 лет. Ее нет с нами пятнадцать лет. Внукам уже за сорок, а правнуки стоят перед выбором профессии. Хочется, чтобы они знали историю своей страны. Век – малая ее часть, но огромный пласт жизни нашей семьи и ее пяти поколений. Смогли бы мы, как моя мама, простая русская женщина, преодолеть выпавшие ее поколению невзгоды и тяготы? Мы живем, потому что они были. И они будут жить, пока мы их будем помнить.