Иран: восточная сказка и быль

Любви с первого взгляда к Ирану не случилось. Но сердечные чувства нарастали с каждым днем и в конце пути переросли в большую симпатию и уважение. Началось двухнедельное путешествие с 13-миллионного Большого Тегерана (здесь произносят «Тегран»), что за шесть тысяч лет до нашей эры маленькой деревушкой возник у подножия горного хребта и в XIII веке превратился в город. Столицей он стал лишь 220 лет назад, но теперь это один из крупнейших мегаполисов мира, где проживают персы, азербайджанцы, мазендеранцы, курды, армяне, арабы, бахтиары, ассирийцы, исповедующие ислам, христианство, иудаизм, зороастризм. Многоконфессиональность подтверждают храмы: только в Тегеране 18 синагог. Шиитских мечетей, конечно, более всего, ведь 90-95 процентов мусульман в Иране – шииты, остальные сунниты. Богатые, блестящие своим зеркальным интерьером, они стоят повсюду. Мечети в деревнях – как оазисы чистоты и порядка, физического и духовного, в зелени, ухоженные. Но, на мой взгляд, в Тегеране культовым сооружениям не хватает пространства. Ясно: земля на вес золота, потому такая плотная застройка (много и полуразрушенных, ветхих зданий, что очень портит вид улиц).

Жители называют столицу большой парковой: автомобилей – тучи, пробки – ужасающие. Общественный транспорт – автобусы, троллейбусы, пять линий метро – существует, но его мало. Выручает такси – плата за поездку 10 тысяч туманов – рублей 50. Многие мужчины подрабатывают вечером извозом: денег не хватает – хотя в семьях один ребенок или два, но 60 процентов доходов уходит на оплату жилья.

Несмотря на невысокий уровень жизни – пенсия в стране в пределах 150 долларов, средняя зарплата – 250, купить подержанное авто реально. Стимулирует цена на бензин – 10 американских центов за литр. Иран – это нефтегазовая страна, к тому же субсидирующая бензин из госбюджета.

90 процентов автомобилей – белого цвета отечественного производства, а также марок «Пежо» и «Рено»: в 90 годы французы построили здесь свои заводы, в разгар санкций они забрали лицензию, но иранцы на это не обратили внимания и до сих пор не остановили конвейер. Редко однообразный поток разбавляют «Мерседес», БМВ, «Порше». Видно, за рулями – состоятельные парни, раз заплатили за импортную лошадку пошлину в 100 процентов. И живут они, скорее всего, в Северном Тегеране – квартале для богатых.

Полно на улицах столицы и всех городов мотоциклов. Их владельцы ездят, не соблюдая ПДД, заезжая на тротуары и игнорируя пешеходов на «зебрах». Обычная картина: позади водителя двухколесного транспорта – дама в черной чадре, в руке которой на весу – пакеты с покупками. По версии нашего замечательного гида Фархата, безбашенные автовладельцы – вчерашние жители деревень. В Иране идет урбанизация, перевезли в города уже 30 тысяч сельских поселений. «Эти деревенские думают, что едут на своих ослах или верблюдах, никакие законы им не писаны!» – ворчал наш проводник.

Автомобили – не единственные виновники смога: в столице огромное количество промышленных предприятий, где трудится треть рабочих страны!

Что касается одеяния, то половина жительниц столицы выглядит вполне светски: узкие джинсы или лосины с вышитым национальным орнаментом, удлиненные пиджаки, туники, кардиганы, голова прикрыта шарфом, из-под которого выглядывают волосы. Вторая половина, независимо от возраста, – в традиционной исламской одежде, скрывающей наглухо все тело, кроме ладоней, стоп и лица. Для мужчин существует тоже дресс-код: никаких шорт. В конце октября, более похожем на наши теплые августовские дни, оголенных личностей не встретили. Строго предупрежденные о запретах, мы подготовили соответствующие гардеробы, но нас вычисляли запросто, сначала рассматривали, потом подходили, спрашивали: кто, откуда? Узнав, что из России, искренне радовались, будто нашли потерявшегося родственника. Молодое поколение, прекрасно говорящее по-английски, просило вместе сфотографироваться. Люди постарше выкрикивали: «Хорошо!» или «Путин!» (он даже при малой информированности о России популярен). Женщина лет 60 в чадре уточнила: «Шурави?». Вспомнилось: слово – из «афганской войны» и что наши воины-интернационалисты так называют свои общественные союзы. В переводе с арабского значит «совет», в Иране это синоним «СССР». Стала отвечать на приветствия: «Москва, Шурави!».

История отношений России с Ираном описана многотомно. В ней имена наших царей, в том числе Петра Первого, а также путешественника Афанасия Никитина, побывавшего вблизи Тегерана по дороге в Индию, купца Федота Котова, в начале XVII века посетившего Персию и рассказавшего потом о простых и знатных жителях, климате, торговле, дорогах. О гибели Грибоедова при разгроме русского посольстве в Тегеране есть много версий, у иранцев, конечно, собственная. Так или иначе, замять бесчинство Фетх Али-шаху было непросто, дабы наладить отношения с Россией, он преподнес Николаю I щедрые дары, среди них алмаз в 88,7 карат, хранящийся сейчас в коллекции Кремлевского музея.

В 1943 году в Тегеране встретились Рузвельт, Черчилль и Сталин по поводу открытие второго фронта. Но знаменитое место не показали: в стране к данному событию негативное отношение. Когда наш посол здесь сфотографировался с британским коллегой, вышел скандал: для иранцев это воспоминание об оккупации их территории Россией и Англий.

Зато во дворце Голестан – «дворце роз» – мы увидели подарки русских правителей шахам. Не прошли мимо витрины с изделиями из уральского малахита. Каждый объект комплекса – музеи антропологический и фотографии, залы Бриллиантовый, Мраморный тронный, галереи портретная и картинная, павильон «Дом солнца», здание бадгира (древнего кондиционера) – интересен по-своему, хотя все они выстроены в узнаваемом персидском стиле: чередование глубоких арочных ниш-айванов и закрытых помещений, обилие зеркальной мозаики в интерьерах и многоцветье изразцов на фасадах. От витражей, инкрустаций перламутром, фресок, мрамора, резных деревянных панелей и ослепительного блеска парадной лестницы зала приемов хочется зажмуриться. Дворец Голестан внесен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Назову лишь три имени, связанных с дворцом: возник он при династии Сефевидов в XVI веке во время правления Тахмаспа I. По достоинству оценил место и основатель династии Зендов Карим-хан. Наиболее активное строительство пришлось на эпоху Каджаров, определивших положение Персии на мировой арене.

В фондах музея Реза Аббаси (иранский художник) – 50 тысяч экспонатов доисламского и исламского периодов, их возраст от 6000 лет до н. э. и до XX столетия! Керамика периода неолита, бронзовые изделия, золотые ювелирные украшения времен Сельджуков, Тимуридов и Сефевидов, кубки в форме голов животных, рисунки XIV века, расписные тарелки и каллиграфические изречения из Корана, страница из рукописи «Шахнаме» Фирдоуси XV века – перечислять можно бесконечно.

У Ирана биография – в несколько тысячелетий. Одна из страниц истории – завоевание в VII веке арабами. Они принесли в древнюю страну религию и алфавит, но, в отличие от других покоренных государств, персы сохранили благодаря своим литераторам язык, лишь добавив в арабский алфавит четыре буквы.

В музее ковров нашелся также русский след. Ковры с неповторимыми узорами и высочайшим качеством – произведения искусства, прославившие Иран. В двух основных помещениях музея, построенного в форме огромного ткацкого станка, – шедевры мастеров 135 школ из разных уголков страны (есть и кочевники). Ковры сотворены из шерсти овец, верблюдов, козьих волос, хлопка, шелка и льна, с вплетенными золотыми и серебряными нитями.

Самым красивым считается ковер-картина дворца султана Махмуда династии Газневидов, сотканный в начале XIX века из 70 рядов шелковых и шерстяных нитей. Среди сюжетов этого коврового рая – действующие лица «Шахнаме», герои войн, пейзажи, изображения животных и птиц, вечно зеленого кипариса – символа Персии. Кстати, на пути в Йезд растет кипарис, которому 4 500 лет (обычно эти деревья живут 400-500 лет). Говорят, его посадил Ной.

А вот и пазырыкский ковер с грифонами и ланями – уникальная находка эпохи Ахеменидов и наглядное доказательство 25-вековой истории персидского ковроткачества. Был найден в леднике в 1949 году. Его возраст относят к VI-III вв. до н. э. Это, увы, копия, но что печалиться: оригинал-то самого старого персидского ковра в мире хранится в Эрмитаже!

Иранские ковры ручной работы с двойным узлом живут 400-500 лет, их покупка считается хорошей инвестицией в будущее. До 24 квадратных метров изделий сегодня можно вывозить без налогов. Главное, не ошибиться с приобретением: на рынке 20 процентов ковров – китайская контрабанда.

Ковров полно и на рынке в обычном его понимании: мы на Гранд базаре – историческом, огромном, с крытыми лабиринтами-проходами в десять километров, шумном, суматошном, многолюдном: держи сумку крепче, тем более что здесь много попрошаек – беженцев из Афганистана (всего их в Иране около пяти миллионов). Говорят, на рынке так много всего, что можно безвылазно прожить тут несколько недель. Даже мечеть есть.

…Четыре десятилетия санкций не прошли зря: в городе Кашане мы заглянули в торговый центр. Вроде полки не пустуют, есть еда собственного производства, одежда, напоминающая ту, что мы носили в нулевые, покупая в переходах. Стоят брендовые кроссовки и парфюм – подделка, скорее всего, из Китая. На кожаные сумки и обувь без слез не взглянешь. Иранцы предлагают научить нас жить в таких условиях, но что-то не хочется назад в прошлое. Сами они вспоминают 2015-2016 годы (тогда была принята ядерная сделка по Ирану) как манну небесную. Запад отменил санкции против страны-изгоя, и у людей появилась надежда, что все образуется: снизилась инфляция, вновь открылись кафе, столица мигом преобразилась. После Трамп вновь ввел запреты, и все вернулось на круги своя, ведь нормально развиваться под санкциями в закрытой стране не могут ни финансовая система, ни экономика.

Однако вернемся к началу путешествия! Мы летим внутренними авиалиниями на остров Кешм, к Персидскому заливу, вспоминая стихи Есенина: «Улеглась моя былая рана… Синими цветами Тегерана Я лечу их нынче в чайхане». Ничего, что поэт никогда не был в Персии, только в пригороде Баку. Но мы-то с вами видели древний и прекрасный Тегеран и пили иранский чай в чайхане!