Линда: «Нам ничего не нужно доказывать – мы вне формата»

Перед концертом певица дала пресс-конференцию. В актовый зал администрации кроме представителей СМИ пришло много поклонников звезды. Примечательно, что среди них были и совсем молодые люди, для которых бунтарский дух 90-х с его особой эстетикой и смысловыми акцентами известен только по рассказам свидетелей того времени.  

Линда никого не разочаровала и только один вопрос оставила без ответа. Когда телеведущая канала «Екатеринбург-TV» Оксана Маклакова спросила, какое время, по мнению певицы, переживает сейчас российский малый бизнес, та пожала плечами и улыбнулась.

Местным журналистам предоставили возможность задать по одному вопросу от издания. «Берёзовский рабочий» воспользовался этим шансом дважды. 

Совпали в пространстве

– Сегодня у нас в гостях певица, покорившая всю российскую и не только российскую публику своей яркостью и своеобразностью, а также музыкой, которую, пожалуй, не подогнать ни под какой жанр, – представив гостью, начала интервью Оксана Маклакова. – И уж коли мы начали про музыку, Линда, скажите, как вы сами определяете свой жанр? Потому что чего только не говорят и не пишут критики…

– Можно сказать, что я ничего не знаю о музыке. Для меня музыка – живой организм. Это обмен внутренним состоянием. Мне сейчас сложно сконцентрироваться, чтобы яснее выразиться. Это целый мир гармонии, которую каждый слышит по-разному.

– Это какая-то тайна, загадка, которую вы хотите разгадать?

– Я не знаю, это как рассуждение о том, какие мы все разные. Я чувствую так, другой человек чувствует иначе, но все мы объединены какой-то одной энергией, которая помогает нам понимать друг друга.

– У нас в Берёзовском второй год подряд День предпринимателя отмечают на широкую ногу. Любая деятельность должна приносить доход. Выступления на концертах, записи альбомов и музыка вообще для вас – это коммерческая деятельность?

– Это помогает нам существовать, продвигать наше творчество, но все же коммерческая составляющая, наверно, на самом последнем месте.  

– То есть вы пытаетесь доказать свою оригинальность?

– Мне кажется, мы доказали уже: мы вне формата всегда. У нас открытая форма, мы в ней свободно себя чувствуем и очень благодарны нашим слушателям. Потому сто только благодаря слушателям, поклонникам, которые нас поддерживают, мы можем творить. Почему так получилось? Наверно, все совпало: и время, и пространство, и желание творить.

Другой Кормильцев

– Не так давно вышла книга на стихи нашего поэта Ильи Кормильцева. Как вы открыли для себя Кормильцева?

– Я его открыла, наверно, с самых первых моих шагов, когда я узнала о его творчестве. Лично с ним я не была знакома. Совсем недавно мне посчастливилось познакомиться с его второй половиной Алесей Маньковской с которой мы решили сделать проект, который будет состоять, возможно, из 10-12 песен на стихи Ильи Кормильцева. Первый шедевр, на который была создана песня, – это «Камера пыток». Мы ее записали. Работа продолжается. Мы с Алесей постоянно в контакте, она очень интересный человек, помимо того что прекрасный вокалист и начинающий музыкант.

– Для нас, уральцев, все, что связано с Ильей Кормильцевым – очень трепетная история.

– Я понимаю. Мне, к моему великому счастью, Алеся дала прочитать дневники поэта, которые никогда не были изданы. В скором времени, надеюсь, все интересные вещи оттуда вы услышите Кормильцевва.

Имидж – ничто, люди – всё?

Вопрос об образе Линда расценила как очень сложный, хотя сценические дивы обычно любят говорить на эту тему. Певица и здесь оказалась вне формата.

– Внешний облик на протяжении вашей творческой деятельности менялся кардинально много раз. Вы были брюнеткой, блондинкой, ярко-огненной красной женщиной. У вас есть имиджмейкер, который вам советует тот или иной образ?

– Мне всегда очень сложно отвечать на этот вопрос. Это то же самое, как: «скажите, пожалуйста, кто там внутри вас дергает за ниточки?». Мне кажется, что у человека, который что-то создает, уже есть изначально в голове какой-то образ, идея. В твоей голове уже все сформировано давным-давно, может, даже не в этой жизни. Я просто ловлю эти эманации, которые я несла, возможно, в далеком прошлом. Что-то мне открывается. Мне легко, не надо ни о чем думать.

– У вас есть какой-то имиджмейкер?

– Я не хочу отвечать на этот вопрос. Любое мое «ну что вы, конечно, нет» будет выглядеть как оправдание. Пусть оно будет так, а каждый как хочет, так и думает. Мне так хорошо в этой жизни, потому что я не только занимаюсь интересным делом, но у меня есть интересные люди рядом, которых я много встречаю. Мы находим друг друга из разных планет. Последнее неважно: если дано встретиться, мы встречаемся.

– Правда, что у вас музыканты, которые с вами работают, пришли из группы «Энигмы»?

– Нет. С музыкантами нашей группы мы работаем давно и дополняем друг друга: я своей философией, они своей какой-то легкостью. Мы очень много работали над материалом, над собой, чтобы друг друга прочувствовать, стать командой. И нам это удалось.

Первые песни – как первые дети

– Как вы относитесь к своему раннему репертуару? Да, было столько концертов, на которых приходилось неоднократно исполнять эти песни...

– Прекрасно отношусь к ним. Это отрезок моей жизни, к которому я отношусь с большим уважением. Это моя биография. Если бы не было его, то не было бы и каких-то других событий в моей жизни. Первые шаги – это как первые дети.

– Это не надоело?

– Как это может надоесть? Музыка для меня – всегда что-то очень живое. Это не что-то математически выстроенное, это всегда может тебя возвращать в какие-то прошлые моменты. Музыка – это бесконечность. В музыке есть разные бесконечности, они не могут надоедать. Это маленькая часть тебя, оставленная в прошлом. Это как в общей картине: каждый цвет, каждый штрих важен как дополнение. Весь мир – это пространство, и мы все друг друга дополняем.

– Музыкальные критики любят сравнивать. И говорят: Линда – это наша Мадонна или это наш «Раммштайн». Совершенно по-разному оценивают. Как вы к этому относитесь?

– Я отношусь к этому никак: я понимаю, что им надо как-то зарабатывать – у каждого своя работа на Земле. Критиковать и сравнивать – это их работа.

– Есть что-то близкое и созвучное вам в западной музыке, в отечественной музыке?

– Я не скажу, что созвучно мне, но созвучно моему мироощущению. То, от чего у меня появляется определенное состояние. Такой музыки много, перечислять ее нет смысла – начиная с классики и заканчивая джазом и блюзом, роком, альтернативой и электроникой. Тишина и белый шум – это тоже определенная музыка. Тишина для меня – это начало и конец. А все остальное зависит от того, как мы слышим звуки. Любой разговор, любая речь – это уже определенная музыка.

– Насколько для вас важны концерты? Нравится ли вам момент общения с публикой или было бы достаточно работы в студии?

– Концерты важны безусловно. Это как с картинами, когда твои картины не живут на полочке, а передаются дальше. Так и песни. На выступлении абсолютно другое состояние. Да, конечно, ты повторяешься на каждом концерте. И встает вопрос о монотонности, но эти моменты неповторимы. Это замерший отрезок во времени. Сегодня такие краски, такая погода, такие люди пришли. Поэтому все концерты разные. 

Крапива – профилактическая песня

Сергей Стуков, главный редактор БР: Я сегодня специально надел такую провокационную бандану, чтобы напомнить вам о вашей песне про крапиву. Есть такие социально значимые заболевания, как туберкулез, наркомания. Вы в своем творчестве часто обращались к этим проблемам, выступали в каких-то сборных концертах, чтобы поддержать эти заболевания? Вообще, ваша песня может лечить? Были ли у вас какие-то случаи чудесного исцеления от ваших песен? Писала вам какая-нибудь Марьивана, что прослушала вашу песню и у нее рассосался остеохондроз?

Линда: Начнем с начала. С крапивы. По поводу участия в мероприятиях. Мы всегда принимали участие в благотворительных акциях, которые связаны с этими проблемами. По поводу того, что, как вы сказали «поддерживает ли ваша музыка такие заболевания?». Она, наоборот, создается с целительской целью. У меня есть уже энное количество людей, которые пережили венчание, дальше появились дети, внуки. Я думаю, что это и есть исцеление, когда люди объединены любовью.

Оксана Маклакова: Вы недавно поддержали фильм о ВИЧ-положительных. Расскажите об этом.     

Линда: Да, это сделали наши ребята. Мне кажется, что такие вопросы должны быть четко сформулированы и ни в коем случае нельзя проходить мимо. Любой человек, независимо от того, чем бы он ни занимался, на уровне своего отношения должен влиять на ситуацию. В этом смысле песня про крапиву – она такая профилактическая. 

Прожженный камушек

Ольга Секисова, корреспондент БР: Продолжая тему интересных людей. Вы работали с разными продюсерами: Юрием Айзеншписом, Максимом Фадеевым, Хейдоном. После сотрудничества с ними рождались не только песни и альбомы. Что дало вам общение с этими людьми, чему они вас научили?

Линда: С Юрием Айзеншписом у нас не было никакого сотрудничества. Но это очень сильный человек. Наверно, от него как бы сказать правильно, у меня появилась какая-то четкость и направленность. Когда я общалась с ним, я понимала, что передо мною сидит взрослый опытный человек. С большим опытом в жизни, и тяжелой жизни – до того как он стал музыкальным продюсером. Таким серьезным прошлым. Благодаря ему у меня сформировалось убеждение, что нельзя размениваться. Независимо от того, что на твоем пути случатся, выбранное и ощущаемое тобой с самого раннего детства ни в коем случае нельзя ни на что разменивать.

От Макса Фадеева – наверно, умение изворачиваться в любой ситуации, умение выйти всегда сухой из воды и адаптироваться в самых разных ситуациях. Уметь переть напролом, чувствуя себя при этом непробиваемой. В этом тоже есть свои плюсы. Потому что ты отбиваешь от себя какие-то ситуации, которые в той или иной степени могли бы тебя травмировать. А ты такой уже прожженный закаленный твердый камушек.

Ну а Хейдон, конечно, научил чувствовать всю гармонию музыки, уметь владеть собой в любых ситуациях. Абсолютно творческое раскрытие дал мне Хейдон. Умение погрузиться в свой мир и не ощущать вообще ничего лишнего. Не обращать внимания ни на какую критику. Плюс он как настоящий психолог научил меня общаться с разными людьми – от самого минуса до самого плюса. И самый минус и самый плюс, соединяясь вместе, всегда дают очень хороший резонанс. Есть такая игра, когда ты наблюдаешь со стороны за собой, тогда все спокойно и все так, как надо.

Главное – вовремя сделать переход

Сергей Ильиных, зам главы по инвестициям: Что для вас, такой необычной, неформатной женщины, означает слово «развитие»? В чем вы его находите, и что вы делаете, чтобы развиваться? Можете ли вы сказать, что развиваетесь больше в духовной сфере?

Линда: Мне кажется, здесь нельзя отделять одно от другого. Не будет развития физического, перекроется кислород другим чакрам. Все взаимосвязано. Главное, слушать себя, что внутри происходит и что мешает убирать тот негатив, который тянет вниз. Все эти вещи от нашего бессилия происходят. Почему развития нет? Потому что есть лень и наш комфорт: мы все зависим от своих желаний, привычек не хотим с ними расставаться. Общеизвестно, когда ты себя помещаешь в зону дискомфорта, тогда начинается развитие.

Развитие – этот работа над собой. Это понимание того, что, когда произошло какое-то накопление, в этом накоплении ты должна сделать какой-то качественный переход. То есть что-то выплеснуть и пойти дальше для нового накопления. И эти периоды должны быть очень частыми в жизни. Это и есть наша эволюция от рождения до самой смерти. Даже если у кого-то таких масштабных событий в жизни не происходит, то чисто бытовое изменение – это твое развитие. Значит, так должно быть: у каждого по-разному.