Последний бой в малиновом июле
Дверь негромко хлопает, и на пороге комнаты из бархатной темноты появляется окутанный морозным облаком хозяин.
– Папа пришел! – кричит четырехлетняя Анюта и стремглав бросается к нему. Василий быстро скидывает с себя холодный тулуп, подхватывает худенькую, легкую дочку и подбрасывает ее высоко, чуть ли не к потолку. Та заливается от счастья и бесстрашно падает в крепкие отцовские руки. После захватывающих душу полетов, в продолжение ежевечерних встреч – гостинец, который Василий, не менее радостный, чем его любимый и единственный ребенок, достает из кармана. Девочка же в ответ бежит к печи и снимает оттуда теплые папкины домашние валенки.
Собирал камни и звонил в колокола
…Воспоминаний об отце у Анны Гурьевой сохранилось немного: и пяти лет ей не было, как тот первого января 1942-годобровольцем ушел на фронт. Больше они не встретились: Василия Ивановича убили в бою 22 июля 1943 года под Ленинградом, успел с фронта прислать семье несколько синих почтовых карточек, в которых писал, что был трижды ранен, отлежал в госпиталях, а завтра пойдет в свой четвертый бой. И больше никаких известий. Сообщению, что пропал без вести, жена Таисия Михайловна не хотела верить, и после Победы обращалась в военкомат, откуда на улицу Рабочую, 2, присылали казенный ответ: «установить и дать заключение о судьбе военнослужащего не представляется возможности». Письма хранила как зеницу ока – как положено, под матрасом. Однажды Таисия с десятилетней Анной ушли в лес за ягодами, вернулись, а одно из оконцев избы выставлено, внутри беспорядок. Кинулись к шкафу – нет наручных часов Василия, почему-то тюль срезан, а под матрасом пусто…
– Бессмысленная жестокость: тогда фронтовые письма не было раритетом, весточки от отца были ценностью только для нас, – вздыхает 82-летняя Анна Васильевна.
Но ее глаза светлеют, лишь только разговор заходит о малине, желтой и красной, которую Девятков любил разводить. А еще о прогретых летних вечерах, когда он после работы играл на гитаре или гармошке. В огороде водилась не только малина, но и, как у многих в Берёзовском, небольшая старательская шахта. Василий, в душе романтик, искал и находил здесь красивые образцы минералов в виде фигурок и складывал их в три сколоченных им же ящика –глава семейства работал плотником в УК Секомбината «Берёзовскзолото», его хвалили за трудолюбие, покладистый характер и мастеровые руки: за что ни возьмется, все ладно получалось.
До войны в праздничные и воскресные дни Василий звонил в колокола храма Успения, который, Бог миловал, большевики не успели снести и где родители крестили новорожденную Аню. Для них это было родным местом: Таисия, сиротой попавшая в семь лет в приют Верхотурского женского Покровского монастыря, после его закрытия и разгона сестер приехала в 1935 году к родственникам в Берёзовский. Пела на клиросе храма Успения, здесь и заприметил ее Василий. Несмотря на то, что спокойная, со скромным взглядом хористка была на 14 лет старше, решил: женюсь только на ней! Таисии выпало меньше шести лет замужества и почти 40 лет вдовьего века…
– Если рассказывать о судьбе всей семьи, то она – обычная для советских людей, хотя за словом «обычная» – невозможные трагедии, неподъемное горе: репрессированные, раскулаченные, угнанные фашистами с Украины в Германию дети, из которых только девочкам потом разрешили вернуться домой, а подросшим пацанам дорога легла в Воркуту. И, конечно, погибшие в Великую Отечественную: все, как у всех, – голос внучки Девятковых Людмилы Павленковой звучит печально и ровно. – Так, самый младший брат деда тоже ушел на фронт и тоже не вернулся домой, в списках военно-пересыльного пункта за сентябрь 42-го осталась запись о березовчанине красноармейце Якове Ивановиче Девяткове.
Отец солдата – солдат Первой мировой
Отец остался не только в детской памяти Анны Васильевны, но и на нескольких фотографиях. Вот он в простой рубашке со стоячим воротником и бесформенном пиджаке. На обороте чернилами выведено: «4 мая 33 г. я снялся в городе Перми, ездил к маме. Карточка стоит 2р. 50 к. Василий Иванович Девятков». На другом, более раннем снимке – восьмилетний Вася с родителями, сестричкой и двумя братьями (которые постарше – в валенках, а малыш Яша на тумбочке и вовсе босоногий), с отцом Иваном Антоновичем и мамой Александрой Ивановной. Позади семейства друзей стоит бравый казак с усами и орденами Николай Степанович Дементьев, его нарядные жена и сынок. Фото датируется 12 марта 1916 года. Возможно, оба мужчины приехали в отпуск домой с фронта Первой мировой.
А на групповом фото в нижнем ряду Девятков уже в форме среди солдат-пехотинцев русской армии. Все его товарищи – с…топорами и досками в руках вместо винтовок. Объяснение – в строчках, написанных простым карандашом на обороте: «Карточка военнопленная из Германии 1917 г.». Иван Антонович, рядовой 305-го пехотного Лаишевского полка, был ранен
23 июня этого же года, контуженным попал в плен к немцам в деревне Костюхновка
Еще небольшой экскурс в прошлое. В одном из материалов совместного проекта БР и музея-шахты «Русское золото» о старых улицах города, посвященном Орджоникидзе и Клары Цеткин, было упомянуто имя жителя Берёзовского завода, мастерового Антона Девяткова.
– Это же мой прадед! – екнуло сердце Анны Васильевны, и она поспешила в музей рассказать о своем роде, «пока жива-здорова».
Она всегда была легкой на подъем: когда выросла, пошла работать на почту, сначала заместителем заведующей отделением в НБП, потом оператором, наконец, стала разносить корреспонденцию и пенсии. Сколько раз слышала: «Самый быстрый почтальон в Советском Союзе – это вы, Анна Васильевна!». Ее худоба и легкий вес однажды спасли и жизнь. Шестилетняя Аня с соседским мальчиком забрались в канаву, коих на улице Рабочей было немало, и в какой-то момент туда хлынула шахтная вода. Поток закрутил ее как щепочку, от страха ли или оттого, что вода сразу заполнила рот, глаза, горло, даже крикнуть не успела. Стала барахтаться, пытаясь удержаться наплаву, и тут ее увидели рабочие с проезжающего мотовоза. Пожалела судьба вдову– не отняла единственное дитя.
Ищем потерянные следы
Прошли десятилетия, а память Анну Гурьеву не отпускает, не дает покоя, словно укоряет: узнай, где отец похоронен, поклонись его могиле! Но найти следы без вести пропавшего, и это подтвердят бойцы поисковых отрядов, – как обнаружить иголку в стогу сена. Бывает, время щадит документы, но не кости солдат: их между боями спешно погребли в воронках от снаряда, и идентифицировать и передать тела родным не получается: все перемешала рука смерти – фрагменты тел, лоскуты шинелей, котелки, фотографии, пролежавшие, скажем, в болотной жиже. И даже солдатские медальоны не дают результатов, потому как удлиненную ладанку, в которой хранился лист бумаги, бойцы боялись, как черт ладана: многие отказывались заполнять его, вписывая группу крови, место рождения, а, главное, имя и фамилию. Бытовало окопное поверье: так ты сообщаешь старухе с косой свои координаты. Одни в колбочку клали чистый лист, другие вовсе выбрасывали медальон: никто не хотел умирать. И никто тогда не думал, что кроме смерти есть еще забвение и беспамятство, блокаду которой прорывают сегодня поисковики – ровесники тех, чью жизнь семь десятилетий назад прервала вражеская пуля.
Анна Васильевна и ее дочь Людмила ведут поиск сведений об отце и деде. Обнаружили, что в документах Центрального архива министерства обороны – противоречивая информация о дате рождения Василия Ивановича. По одному из них указан 1903 год, по другому – 1908-й.
– Но остальные факты идентичны, и они позволяют сделать вывод, что это один и тот же человек, – говорит ведущий специалист музея-шахты «Русское золото» Татьяна Гребенщикова. – В одном из документов указано место гибели фронтовика и район первичного захоронения – это Мгинский район Ленинградской области, деревня Поречье. Именно там 22 июля 1943 года началась одноименная операция. Не самая удачная, как утверждают военные аналитики и историки. Начавшееся рано утром наступление 8-й армии Волховского фронта не принесло существенных результатов, с относительно умеренными потерями противник своими силами отбивал все атаки. Начало операции получилось провальным, после артиллерийской подготовки пехота в атаку не поднялась. Мгинская наступательная операция продлилась до четвертого августа, опять же по утверждениям военных специалистов, войска Ленинградского и Волховского фронтов территориальных успехов не имели, но своими действиями они сковали противника, лишив его возможности перебросить свои войска в район битвы под Курском.
Василию Ивановичу об этом не суждено было узнать: он вместе с сотнями бойцов 378 стрелковой дивизии положил голову в первые часы бойни. Но мы-то понимаем, что его жизнь и смерть оказались ненапрасными, поскольку на несколько мгновений приблизили нужную правнукам Победу.
Поиск продолжается. Возможно, к нему присоединится и правнучка героя Анна, названная в честь его дочери и недавно ставшая березовчанкой: в этой семье принято помнить свой род и корни, историю и героев.
Эхо прошедшей войны
Когда материал уже был готов к печати, Татьяне Гребенщиковой пришло письмо от родственников из Кировской области с рассказом о родном брате бабушки Василии Антоновиче Чернядьеве, семья которого, спасаясь от раскулачивания, бежала на Урал. Из четверых воевавших братьев двое погибли, Василий – в деревне Вороново. И он сражался в рядах 165 стрелковой дивизии на Волховском фронте, участвовал в той же Мгинской операции, что и Девятков, герой нашей публикации, и погиб 10 августа 1943 года вблизи железнодорожной станции Мга Ленинградской области, то есть через несколько дней после его смерти. Первичное место захоронения – Вороново, в шаге от деревни Поречье. Захоронение перенесено в Новую Малуксу, фамилия Чернядьева тоже не значится в списках мемориала.
– Буду просить, чтобы увековечили имя, – говорит взволнованно Татьяна Викторовна. –Понимаете, они сражались бок о бок – Девятков и мой двоюродный дед – так свели их вместе фронтовые дороги. И его сыну Валентину Васильевичу, как и Анне Васильевне, сейчас 82 года. Ей нужно писать в Кировский РВК, приложить все имеющиеся в базе данных документы и продолжать поиск.
…В свое время Валентин Васильевич съездил на места тех боев и увидел множество захоронений и братских могил с фотографиями: родственники бойцов не перестают искать их. Попытался найти деревню Вороново, но она пропала – война стерла с лица земли, в той стороне все малинником заросло. Малины там – целые поля, ягода крупнющая, красная, сочная, так и манит глаз и руки. Но жители ближних деревень ее не берут, говорят, это кровь солдатская, с того поля битвы ни срывать ничего, ни есть нельзя.
– С той поры я не отведал ни ягодки. В рот не лезет малина, горькой стала, – поделился Валентин Чернядьев.
По материалам о воинских захоронениях Ленинграда и Ленинградской области, перезахоронения производились из обширнейших районовобороны - Кировского и Мгинского. О масштабах работ можно судить по огромному количеству названий сел, деревень, болот, рек, ж/д станций. В 700 метрах от станции Новая Малукса, что в Кировском районе Ленинградской области, возведен мемориал «Новая Малукса». Номер воинского захоронения 47. Здесь похоронены21 тыс. 784 воина, из которых 2277 неизвестных…
Добавить комментарий
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.
