"Все жилы мы сразу не вскроем"

Компанию корреспондентов, фотографов и операторов, сгрудившихся у небольшого копра, разделили на две группы по 6 человек: толпой спуститься нельзя, крокоитовый шурф небольшой, с шахтой, где добывают золото, его сравнить нельзя. Да и надобности нет: музей будет, можно сказать, салоном красоты, в котором Хозяйка Медной горы для любознательных откроет свои запасники.

Мы спускаемся по одному по пожарным лестницам. Несколько пролетов и мы в проходе, где идут работы. Нас ждет минералог рудника Сергей Кропанцев. Оранжевые каски с лампами (которые выдали всем перед спуском) сгрудились вокруг экскурсовода.

Специалист начинает экскурс в царство минералов с демонстрации инструментов, которыми ведутся работы в шурфе. Жилы расчищают без применения техники. Отбойный молоток, каёлки, подборочные лопаты, тачка – вот практически и весь инструментарий. Технику сюда не загонишь, нет взрывных работ. Есть рудоприемник, который поднимает бадьи с рудой. И все.

– Восстанавливаем то, что осталось после того, как в восьмидесятые шурф разграбили. Работы ведутся не только по расчистке жил, но и по укреплению проходов. Безопасность важна. Видите, это двойная армировка, бетон, в этом месте до поверхности не дошли пять метров, остановились. Когда на поверхности поставят здание, будем выходить из шурфа по галерее, не так, как вы сюда спустились. Посетители пойдут по лесенкам, вот по этому уклону, – Сергей Кропанцев показывает рукой в сторону будущего выхода. – Наша основная задача – восстановить памятник природы и обеспечить легкий и безопасный доступ посетителей, чтобы в музей могли спуститься и пенсионеры. А там, где вы спускались, будет запасной выход.

По словам собеседника, в свое время на шурфе провели много работы, но не обеспечили месторождение охраной. Замок не спас, жилы разграбили. Сейчас рудник учел ошибку и выставил охрану. Небольшая бригада ведет расчистку, чтобы можно было показать жилы с уникальным минералом.

– Здесь мы с вами видим фрагмент жилы крокоита, правильно сказать, сульфидно-кварцевую жилу. Здесь до 80 см по падению жилы мы видим крокоит и вокелинит. Кварцевая жила оторочена березитом. Это порода более плотная, в ней больше кварца. Порода разбита системой субгоризонтальных трещин, в которых мы должны обнаружить крокоит. Это классический разрез, – говорит наш экскурсовод.

Есть жилы позднекварцевые, кварцекарбонатные жилы. По словам специалиста, когда всю очищенную красоту уберут под стекло, сдуют пыль с кристаллов крокоита, все будет по-другому смотреться. «А у вас сейчас уникальная возможность увидеть рабочий процесс».

– А люди опасны для минералов? – задают вопрос из группы.

– Сюда не попадает солнечный свет, крокоит портится под воздействием ультрафиолета: у него исчезает алмазный блеск и из ярко-оранжевого он становится коричневым. Поэтому опасен свет, и, если даже много людей пройдет за день, в стекле жила сохранится. Ведь основное изучение минералов начнется, когда мы вскроем все жилы. Сейчас основная масса, как вы, наверно, заметили, стоит в кожухах. На этой стадии работ так и должно быть, – ответил специалист.

В планах расширить проходы, но группы экскурсантов все равно будут небольшие. По словам нашего увлеченного сопровождающего, «всегда найдется озорник, которому нужно что-то поковырять или куда-то зайти, отбившись от группы».

– Обратите внимание, на стенах таблички с формулой минералов, – говорит Кропанцев гуманитариям.

– Если еще поковырять тут, то можно еще что-то найти? – не унимается любознательная девушка Юля.

– Можно найти. Вот здесь нам придется поковыряться: разобрать аккуратно и вскрыть жилу. Препарировать, чтобы показать всю красоту, – откликается минералог, продолжая просвещать группу. – Самая богатая сульфидно-кварцевая жила. А вот здесь разрабатывали жилу во времена Ерофея Маркова.

Слышно какой-то гул. Впечатление, что мы в старой шахте. Это работает вентиляция – вытягивает воздух из шахты.

Доходим до жилы, где видно малахит, который определяют все. По словам нашего сведущего проводника, малахит не является редким минералом, он встречается в виде блочков, но мы его не добываем. Описан в сказах Бажова. На Гумешевском местрождении находили пластинчатый малахит – подарок от Хозяйки Медной горы.

– Вскрыли его на сбойке, в дальнейшем расчистим вручную. Это ювелирная работа. Для которой используют зубильца, молоточки, кувалдочки. Аккуратно вскроем и надеемся, что в этой жиле пятно малахита будет еще больше, мощное. Закрепим в арку и сделаем стеклянную витрину, чтобы посетители руками не трогали. Сделаем подсветку, минералам цветная не нужна. Желтый цвет больше всего подходит, он не искажает их окраску. По словам экскурсовода, шурф – серьезный объект, а не аттракцион. Здесь нужен научный подход.

– За нами будут наблюдать не только наши ученые, но все мировое сообщество. Поэтому на нас лежит большая ответственность. Так что наш главный принцип как в медицине –

не навреди. Поэтому пока все жилы не будем вскрывать, а только участками. Где-то сделаем небольшие витрины, потом, если понадобится, можно будет еще где-то вскрыть. Здесь ведь геология на стыке с археологией. Задача сохранить на стенках, оставить все как есть. От археологии – аккуратное препарирование. Здесь, на месте все препарировать будем, не в кабинете, – делится планами увлеченный своим делом человек.

Завершая экскурсию, Сергей Кропанцев говорит, что шахтеры вскроют жилы полностью и откроют кожухи только тогда, когда завершат все работы. Когда сделают современный капитальный копер, чтобы в шурф не попадал холодный воздух самотеком и не было конденсата и плесени. Когда смогут обеспечить микроклимат, только тогда вскроют жилы, закроют их под стекло. И всем можно будет посмотреть этот уникальный памятник природы.